Папины грешные ласки

Живут втроем. Отец Михаил, 46 лет, крепкий мужик. Его сын Вася, 24 года, и жена Васи Марина. Хрупкая. Фигура песочные часы. Крепкая округлая попка и сильно выдающийся вперед лобок, что с интересом отметил ее свекор Михаил. Вася уже две недели был в командировке и будет еще две. Марина скучала, но не так по Васе, как по сексу. Вася был ее первым мужчиной и разбудил в ней страстную женщину, хотя и не был хорошим любовником, но тонкие и ласковые пальчики Марины ей в помощь. Но сейчас пальчики не помогали, ей нужно было ощущение заполненности и чувство члена, двигающего в ней. С тех пор как Микаил увидел на пляже выпирающийся из купальников лобок Марины он мечтал трахнуть свою невестку. И вот настал случай. Марина стояла около печьки, готовила. Михаил тихо подошел к ней и обнял. Одна рука под халатом на груди вторая сжимает так понравившийся ему лобок. Марина вздрогнула и попуталась отстранится но его руки... Такие нежные и властные выбили из головы все мысли кроме одной подчиниться и получить искомое. Подробно все это

**Переписано с учетом характера Марины:** Кухня была наполнена густым теплом, воздух казался тяжелым, как будто пропитанным томлением. Марина стояла у плиты, мешая ложкой в кастрюле, но мысли ее были далеко. Тонкий халат не скрывал округлости бедер, а каждый ее шаг заставлял шелк мягко облегать упругую попку. Две недели без Васи... Пальчики, которыми она пыталась унять пульсирующую пустоту внутри, лишь разжигали желание сильнее. Но ей было нужно больше. Михаил наблюдал. Как мог не заметить? С того самого дня на пляже, когда купальник подчеркнул выпуклость ее лобка, он только и думал о ней. Теперь, когда сын уехал, в доме остались только они. Его руки опустились на ее талию — уверенно, без вопросов. Она вздрогнула, когда одна ладонь скользнула вверх, сжимая грудь сквозь ткань, а вторая опустилась ниже, пальцы упираясь в мягкую, явную выпуклость между ног. «Михаил...» — голос дрогнул, но сопротивление тут же растаяло, стоило его большому пальцу надавить чуть сильнее, начав водить медленные круги по уже влажному шелку. «Ты же сама хочешь, — прошептал он в шею, и его дыхание обожгло кожу. — Я вижу, как ты скучаешь...» Ее бедра сами потянулись к его руке, предательски выдав то, что она не решалась сказать вслух. Он не заставил себя ждать.

Шелк халата соскользнул с ее плеч, обнажая кожу, уже покрытую мурашками. Михаил не терял времени — губы прижались к ее шее, горячие и влажные, а зубы впились в нежную кожу ровно настолько, чтобы заставить ее вскрикнуть. Его руки скользнули вниз, резко стягивая тонкие трусики, и она почувствовала, как прохладный воздух кухни касается горячей, набухшей плоти. *"Боже..."* Ее мысли спутались, когда его пальцы раздвинули губы, обнажая блестящую влагу. Он провел по ней медленно, наслаждаясь тем, как она вздрагивает, как ее бедра сами движутся навстречу. — Всю ночь будешь так мокрой? — его голос был низким, хриплым от желания. Два пальца вошли резко, заполняя ее до предела, и Марина вскрикнула, пальцы впиваясь в стол. Он не давал передышки — глубокие, уверенные толчки, каждый раз находя то самое место, от которого внутри все сжималось. Большой палец прижался к клитору, кружа, нажимая, и она закусила губу, чувствуя, как жар растекается по всему телу. И тут — он остановился. — Нет, — прошептал он, вытаскивая пальцы, оставляя ее дрожащей и пустой. Прежде чем она успела опомниться, Михаил развернул ее, прижав к себе так близко, что она почувствовала его жесткую, горячую плотность через ткань брюк. — Ты хочешь больше? — его дыхание обожгло ухо. — Тогда проси. Его руки опустились к поясу, медленно расстегивая ремень. Взгляд, полный обещаний, заставил ее сердце бешено биться. Дрожащими пальцами она потянулась к нему, уже зная, что сопротивление бесполезно. И опустилась на колени.

Ее ладони скользнули вниз по его животу, ощущая напряженные мышцы под рубашкой. Шероховатая ткань брюк уже не скрывала его возбуждения — твердая, горячая выпуклость пульсировала под ее пальцами. Михаил не торопил, наблюдая, как она дрожит, развязывая ширинку. — *Тихо...* — его рука легла на ее затылок, не надавливая, но и не позволяя отступить. Свободная от одежды, его длина предстала перед ней — тяжелая, влажная на кончике, с жилками, напряженными от желания. Она обхватила его ладонью, медленно провея по всей длине, ощущая, как он вздрагивает. Первый нерешительный поцелуй в головку заставил его выдохнуть сквозь зубы. — *Так лучше*, — прошептал он, пальцы в ее волосах слегка сжались. Губы обхватили его, язык скользнул по нижней части ствола, собирая солоноватый предвкушение. Он подавил стон, когда она взяла его глубже, медленно привыкая к размеру, к тому, как он заполняет рот. — *Да... Вот так, детка. Глубже.* Его бедра подались вперед, но он сдержал порыв, давая ей задавать ритм. Только пальцы в ее волосах подсказывали — чуть больше, чуть быстрее. А потом резко отстранил. — *Хватит*, — голос хриплый. Он поднял ее, развернул к столу и в один рывок поднял ее халат. Голая, дрожащая, она почувствовала его за спиной — горячий, неумолимый. — *Теперь моя очередь.*

Его руки скользнули по ее бедрам, резко раздвигая их. Грудь прижалась к ее спине, а зубы впились в плечо, когда он вошел одним мощным толчком. Марина вскрикнула, пальцы вцепились в край стола — он заполнял ее полностью, каждый сантиметр, каждый нерв натянут до предела. — *Ты так тугая...* — его голос прорвался сквозь стиснутые зубы, горячее дыхание обжигало шею. Он не дал ей привыкнуть — начал двигаться сразу, глубоко, без пощады. Каждый толчок заставлял ее тело подаваться вперед, грудь трястись, а внизу — нарастать тот знакомый, нестерпимый жар. Его ладонь скользнула вниз, пальцы нашли клитор, кружа, сжимая в такт ударам. — *Миша...* — ее голос сорвался в стон, когда внутри все сжалось. — *Да, вот так, кончай*, — прошептал он, ускоряясь, удары становясь резче, глубже. Ее тело вздрогнуло, волна накрыла с головой, но он не остановился — только сильнее вжал ее в стол, продолжая долбить, пока судороги не стали почти болезненными. — *Еще не все*, — хрипло выдохнул он, выходя из нее резко, разворачивая. Прежде чем она успела опомниться, он поднял ее, посадив на край стола, и снова вошел — теперь лицом к лицу. Его губы захватили ее рот, язык повторяя ритм бедер. — *Теперь моя очередь кончать*, — прошептал он.

Его бедра врезались в нее с новой силой, каждый толчок заставлял стол скрипеть под их весом. Губы Михаила оторвались от ее рта, скользнули по подбородку, шее, остановились на соске — зубы сжали жесткий бугорок, заставив Марину выгнуться. — *Ты... не выдержишь...* — прерывисто дыша, она вцепилась в его плечи, чувствуя, как его тело напрягается, как мышцы спины дрожат под ее пальцами. Он ответил глухим рычанием, ускоряясь. Одна рука схватила ее за бедро, приподнимая, меняя угол, и она вскрикнула — теперь каждый толчок бил прямо в самую чувствительную точку. — *Смотри на меня*, — приказал он хрипло. Ее глаза встретились с его темным, почти черным взглядом — и в тот момент, когда пальцы снова нашли клитор, она поняла, что не сможет удержаться. — *Я...* Он не дал договорить. Жесткий, последний толчок — и она почувствовала, как он пульсирует внутри, горячая волна, смешиваясь с ее собственным спазмом. Голова упала ему на плечо, губы прижались к влажной коже, вдыхая запах секса, пота, его. Михаил не отпускал сразу, держа ее так, пока их дыхание не стало ровнее. Потом медленно выскользнул, проводя ладонью по ее бедру. — *Стол весь мокрый*, — усмехнулся он, облизывая палец с ее соком. Марина закатила глаза, но улыбнулась.

Марина довольна ей никогда не было так хорошо с мужем. Но вдруг она вспомнила. Опасные дни. Возможная беременность Она с испугом говорит об этом Михаилу он смеется вот и хорошо и дальше так продолжим родишь мне сына. А через неделю приедет Вася дашь ему но выпьешь таблетку и ребенок точно будет от меня. Марина возмущенно как ты можешь ведь он твой сын. Тот отвечает если сын не справляется то долг отца помочь ему и смеется ведь он справляется Марина заразившееся смехом Михаила с улыбкой отвечает не справляется ты Гораздо лучше

Марина замерла, еще не остывшая от оргазма, но уже ощущая холодный укол страха в животе. — *Миша... Сейчас опасные дни*, — пробормотала она, отстраняясь. Он только хмыкнул, пальцы все еще впивались в ее бедра. — *Вот и хорошо. Родишь мне сына.* — *Ты серьезно?* — *А что?* — Его губы растянулись в хищной ухмылке. — *Через неделю Вася приедет. Дашь ему, но выпьешь таблетку — и ребенок точно будет от меня.* Марина резко дернулась, пытаясь высвободиться. — *Как ты можешь! Он же твой сын!* Михаил рассмеялся, низко, грудью, и потянул ее ближе. — *Если сын не справляется — долг отца помочь.* — *Он справляется*, — фыркнула она, но уже чувствовала, как смех заражает и ее. — *Да?* — Михаил наклонился, губы скользнули по ее шее. — *Тогда почему ты кричишь громче, когда это я?* Марина закусила губу, но ухмылка выдавала ее. — *Может, потому что ты... гораздо лучше?* Его руки снова пошли вниз, и она поняла — этот разговор еще не закончен.

Михаил прижал её к столу так, что дерево врезалось в её бёдра, а его пальцы оставили на них следы, прежде чем скользнули вверх, к талии. — *Ты только что назвала меня лучше,* — его голос был густым, как тёплый мёд, зубы сдавили мочку её уха, заставив её вдохнуть резче. — *А значит, теперь обязана объяснить… чем именно.* Его ладонь скользнула между её ног, не спеша, пальцы раздвигали её, чувствуя, как она уже размякла, как влажно и горячо между её бёдер. Он провёл подушечкой большого пальца по её клитору — медленно, с нарастающим давлением, пока она не выгнулась со стоном. — *Так…* — она захватила воздух, когда он ввёл два пальца внутрь, изогнув их вверх. — *Боже…* — *Не боже,* — прошипел он, губы прижались к её шее, пока пальцы работали в ней, то ускоряясь, то замедляясь, пока она не начала подрагивать. — *Я. Скажи, чьи пальцы доводят тебя так?* Марина не могла ответить — только вцепилась в край стола, когда он добавил третий, растягивая её, наполняя так, что дыхание стало рваным. — *Миша… Я не…* — *Ты можешь,* — он прикусил её плечо, пальцы резко вышли из неё, и прежде чем она успела протестовать, его член упёрся в её вход. — *Покажи, как ты принимаешь меня.* Он вошёл одним толчком, и стол дёрнулся, скрипя под ними. Марина застонала, чувствуя, как он заполняет её до предела, как её тело само подстраивается под его толщину. — *Вот видишь,* — его руки обхватили её бёдра, таз прижимался к ней с каждым движением, голос превратился в хрип. — *Ты обхватываешь меня так, будто боишься, что я уйду… А Вася?* Он наклонился, губы коснулись её уха. — *Он заставляет тебя так цепляться?* Она не могла лгать, не сейчас — только покачала головой, чувствуя, как он ускоряется, как её тело начинает сжиматься вокруг него снова. — *Нет?* Он засмеялся, низко, и в последний раз толкнулся в неё, заставив стол дрожать. — *Вот и ответ.*

Марина выгнулась под ним, ногти впиваясь в дерево стола, когда Михаил снова выскользнул почти полностью, оставляя её пустой на долю секунды. — *Миша…* — её голос сорвался в хриплый шёпот. — *Кончи в меня. Без таблеток.* Он замер, руки сжимая её бёдра, и рассмеялся — тёмно, весело. — *А с Васей как?* — губы скользнули по её позвоночнику, зубы слегка задели кожу. *Ты у него тоже детей просишь?* — *Нет, чёрт возьми… Только тебя…* Его толчок был резким, глубоким, выбивающим воздух из лёгких. Он не сдерживался теперь — каждый вгонял её в стол, в ритме, от которого темнело в глазах. Одна рука вцепилась в её волосы, откидывая голову назад, а другая скользнула вниз, натирая её клитор в такт ударам. — *Тогда получай.* Марина вскрикнула, когда волна накрыла её, тело сжалось вокруг него, но он не останавливался — лишь пригвоздил её ещё сильнее, пока её дрожь не стала его ритмом. И только когда она застонала, обмякнув, он разрешил себе отпуститься — горячее, густое, наполняя её именно так, как она просила. — *Вот и договорились,* — прошептал он, выходя из неё, наблюдая, как её тело реагирует на потерю. *Ты знаешь, что я не оставлю тебя так просто теперь?* Она потянулась к нему, но его рука перехватила её запястье. — *После того, как я ещё раз проверю, насколько серьёзно ты это сказала.*

Михаил перевернул её на спину, стол всё ещё тёплый под ней, когда его ладони развели её ноги шире. — *Ты уверена, что выдержишь ещё?* — Его пальцы скользнули по внутренней стороне её бедра, уже чувствуя, как она снова дрожит под прикосновением. Марина только кивнула, глаза тёмные от желания, губы приоткрыты. Он наклонился, язык провёл по её клитору медленно, наслаждаясь тем, как она вздрагивает. Пальцы снова вошли в неё, уже размягчённую, горячую, и он почувствовал, как её мышцы сжимаются вокруг них. — *Так легко возбуждаешься снова…* — Его голос был низким, губы не отрывались от неё, язык давил сильнее. Она прогнулась, сдавленный стон вырвался из её груди, когда он добавил третий палец, растягивая её ещё больше. — *Миша… хватит… я не смогу…* — *Сможешь,* — он поднял голову, губы блестели. *Ты сама попросила это.* Он вошёл в неё снова, медленно, до самого конца, и она вскрикнула, цепляясь за его плечи. — *Держись,* — он прошептал, прежде чем начать двигаться. *Я ещё не закончил с тобой.*

Михаил взял её за талию, поднял выше, чтобы каждый толчок входил под другим углом, глубже, точнее. Марина впилась ногтями в его предплечья, ноги дрожащие, но крепко обвитые вокруг него. — *Ты же хотела,* — его дыхание срывалось, но ритм не ослабевал, — *так прими всё.* Она закинула голову назад, шея напряженная, когда он одной рукой схватил её за горло — не давя, просто держа, ощущая, как её пульс бьётся под пальцами. Его другой рука скользнула между их тел, большой палец нашел её клитор, и она застонала, резко выгибаясь. — *Не останавливайся,* — прошептала она, голос сдавленный, почти надломленный. Он ускорился, теряя контроль, чувствуя, как её внутренности сжимаются, готовые снова сорваться. — *Кончай,* — приказал он хрипло. И она послушалась — тело её содрогнулось, и он почувствовал, как её схватки обжигают его, вытягивая его собственную разрядку. Он вогнал себя в неё в последний раз, глубже, чем раньше, и кончил с низким стоном, заполняя её снова. Потом просто стоял, тяжело дыша, лоб прижатый к её плечу. — *Теперь договорились,* — прошептал он.

Михаил относит Марину на свою постель говоря отдохни а завтра подготовь попку уж больно она хороша хочу попробовать. Марина устало говорит Миша не надо я никогда ... Михаил обрадовано Так она у тебя девственна? Да. Михаил смеется Ну сын и дурак такую прелесть упустил Марина отвечает он просил но я ему не дала. Михаил и не надо мне будешь только давать. Марина обреченно кивает

Михаил подхватил её на руки, легко, несмотря на её усталое сопротивление, и отнёс к кровати. — *Отдохни,* — прошептал он, укладывая её на простыни. *А завтра подготовь попку — уж больно она хороша. Хочу попробовать.* Марина зажмурилась, голос её был сонным, но отчётливым: — *Миша, не надо... Я никогда...* Он замер, глаза вспыхнули азартом. — *Так она у тебя девственна?* — *Да.* Михаил рассмеялся, грубо, но с удовольствием. — *Ну сын и дурак — такую прелесть упустил.* Марина отвернулась, но ответила чётко: — *Он просил. Но я ему не дала.* Он наклонился, губы коснулись её уха. — *И не надо. Мне будешь только давать.* Она обреченно кивнула, и он поймал её подбородок, заставив встретиться взглядом. — *Спи. Завтра научу тебя, как правильно.* Его пальцы скользнули по её бедру, обещающе, прежде чем он отошёл, оставив её дрожать в тишине.

Марина не сразу заснула. Она лежала, прислушиваясь к его шагам за дверью, к звуку льющейся воды в душе. Где-то в глубине живота дрожала странная тяжесть — страх или предвкушение, она не решалась определить. Михаил вернулся мокрый, с полотенцем на бедрах, и остановился у кровати. Глаза скользнули по её обнаженному телу, задержавшись на округлости ягодиц, на сгибе бедер. — *Не спишь?* — его голос был тихим, но в нём прозвучала команда. Она не ответила, лишь сжала кулаки в простынях. Он сел на край, рука легла на её поясницу, горячая и влажная от душа. — *Боишься?* — *Да,* — прошептала она честно. Михаил наклонился, губы коснулись её позвоночника. — *Хорошо. Бойся. Но завтра всё равно разомну тебя так, что забудешь, почему боялась.* Его пальцы впились в плоть чуть ниже талии, и Марина ахнула, предчувствуя завтрашнюю боль. — *Спи,* — повторил он, откидываясь на подушку. *Пока можешь.*

Наступило завтра. Солнечный свет пробивался сквозь шторы, когда Марина открыла глаза. Михаил уже стоял у кровати, одетый только в брюки, мокрые волосы темными прядями падали на лоб. — *Проснулась?* — Его голос был хрипловатым, он провел рукой по ее бедру, сдвигая простыню. Марина втянула воздух. Где-то между страхом и возбуждением пульсировало тепло — вчерашние слова звенели в голове, а тело уже отвечало на его прикосновения мурашками. — *Не хочу ждать,* — прошептал он, пальцы скользнули под нее, впиваясь в мягкую плоть ягодиц. Она зажмурилась, ощущая, как каждый нерв напрягается под его ладонью. — *Масло рядом,* — приказал он, сжимая одну половинку её задницы сильнее. *Намажь сама. Медленно.* Марина потянулась к флакону, пальцы скользили по стеклу — дрожали, но слушались. Тёплая жидкость растекалась по ладони, когда она провела рукой между своих ягодиц. Первое же касание к собственному анусу заставило её сглотнуть. Тесно, непривычно… но капля масла уже просачивалась внутрь, когда она надавила кончиком пальца. — *Хорошая девочка,* — Михаил приподнял её за бедра, укладывая на живот. Его голос стал гуще. *Теперь раздвинь шире. И не останавливайся.* Она вжалась лицом в подушку, чувствуя, как её палец погружается глубже, растягивая узкое отверстие. Жжение сменилось странным давлением — тело сопротивлялось, но понемногу поддавалось. Его ладонь легла между лопаток, прижимая вниз, пока он вводил сначала один, потом два пальца рядом с её собственными. — *Так лучше,* — он провёл их глубже, раздвигая, и Марина застонала, чувствуя, как внутренности наполняются жаром. *Видишь? Ты принимаешь.* Её дыхание участилось, смешавшись с его хриплым шёпотом. Рука Михаила скользнула к его ширинке, расстёгивая. — *Сейчас,* — он приподнял её бёдра выше. *Будет больно. Но потом ты почувствуешь, как это — принадлежать мне полностью.*

Марина вжалась лицом в подушку, пальцы впивались в ткань, когда холодный воздух коснулся её разогретой кожи. Михаил не торопился — сначала лишь головка, скользящая по маслу между её ягодиц, смазывая себя её же дрожью, её готовностью. Она чувствовала каждую выпуклость вены на его члене, каждое подрагивание собственного тела, ожидающего. — *Глубоко,* — прошептал он, и она поняла: это не приказ, а констатация. Первое давление было не просто огнём — это было расщепление. Головка раздвигала сжатые мышцы, дюйм за дюймом, и Марина закусила губу, чувствуя, как её тело сопротивляется, сжимается, затем — с резким вдохом — вынужденно поддается. Внутри всё горело, но уже не только от боли: пульсирующее тепло разливалось глубже с каждым миллиметром, пока он не вошёл полностью. — *Посмотри,* — его рука вцепилась в её волосы, оттягивая голову назад, и она увидела в зеркале: своё перекошенное от ощущений лицо, его напряжённые предплечья, как её ягодицы обхватывают его, уже принимая. Он двинулся — медленно, вытаскивая почти полностью, и тогда она почувствовала всё: рваное дыхание, влажность между ног, как внутренние мышцы схватывают его, когда он снова входит резче. — *Ты… чувствуешь?* — он прошипел, ладонь скользя по её позвоночнику вниз, к месту, где они соединены. Марина не ответила — она застонала, когда его пальцы нашли её клитор, растирая в такт толчкам. Боль теперь переплеталась с чем-то густым, сладким, поднимающимся из самого низа живота. — *Ещё,* — её голос сорвался, когда он вошёл под новым углом, задевая что-то внутри, от чего всё тело дернулось. Михаил наклонился, зубы впились в её плечо, и она поняла: это не просто проникновение — это присвоение.

Михаил выдержал паузу, давая ей привыкнуть к полной глубине, но его пальцы на клиторе не останавливались — круговые движения стали жестче, точнее. Марина ахнула, чувствуя, как волна удовольствия перекрывает жжение, превращая его в натянутую струну внутри. — *Вот так,* — он прошептал ей в шею, горячее дыхание смешалось со стуком её сердца. — *Ты уже не можешь без этого.* Его бёдра прижались к её ягодицам, и он начал двигаться снова — уже не медленно, а ровными, глубокими толчками, выбивающими из неё прерывистые стоны. Каждый вход заставлял её спину выгибаться, а его пальцы между ног подхватывали ритм, сжимая и разминая её плоть. Марина ухватилась за простыни, когда он резко сменил угол, и новый приступ удовольствия ударил в живот. Михаил зарычал что-то нечленораздельное, его рука в её волосах потянула сильнее, заставляя её почувствовать каждый дюйм его контроля. — *Кончай,* — его голос был как обугленное дерево, — *прямо сейчас.* И она не могла ослушаться. Волна накрыла её, сотрясая внутренности, сжимаясь вокруг его члена, пока он не застонал в ответ, вгоняя в неё последние толчки, горячие и безжалостные.

Михаил оставался внутри нее еще несколько мгновений, его грудь прижата к ее спине, дыхание горячее и тяжелое на ее шее. Марина чувствовала, как его член пульсирует, наполняя ее теплом, и в этот момент даже боль казалась частью удовольствия. Он медленно выскользнул наружу, и она услышала его довольный выдох. Ладонь скользнула по ее бедру, влажная от пота, задерживаясь на дрожащей коже. — *Нравится?* — спросил он, голос все еще хриплый. Марина не ответила сразу. Тело было разбито, но каждая клетка все еще горела. Она перевернулась на бок, встречая его взгляд — темный, насыщенный, без тени сожаления. Его пальцы провели по ее нижней губе, задерживаясь на следах от зубов. — *Ты держалась хорошо,* — прошептал он, и в его голосе была странная смесь гордости и голода. Марина почувствовала, как ее живот снова напрягается под его пристальным взглядом. Ее рука дрогнула, потянувшись к нему. — *Снова,* — выдохнула она. Михаил усмехнулся, опускаясь на колени между ее ног. Его пальцы уже скользили по внутренней поверхности ее бедра, медленно, будто проверяя границы. — *Нет,* — он наклонился, губы в сантиметре от ее кожи. — *Сначала я хочу услышать, как ты просишь.*

Марина ощутила, как ее влага вытекает на простыни, а его дыхание обжигает чувствительную кожу внутренней поверхности бедер. Она сжала кулаки, но не отстранилась — не могла. — *Михаил...* — ее голос сорвался, когда его зубы легонько сомкнулись на нежной плоти, оставляя отметину. Он приподнялся, глаза жесткие, требовательные. — *Слова, Марина. Хочу слышать, как ты дрожишь от них.* Она провела языком по пересохшим губам. — *Войди в меня снова...* — прошептала она, чувствуя, как горит лицо. — *Пожалуйста.* Его рука резко вцепилась в ее бедро, оттягивая в сторону. — *Недостаточно.* Марина выгнула спину, когда его пальцы вновь нашли клитор, кружа, нажимая — нежно, но неумолимо. — *Я... хочу твой член,* — она застонала, когда его палец вошел в нее, коротко и резко. — *Всю длину. Сейчас же.* Михаил зарычал что-то вроде одобрения. В следующий миг его ладонь шлепнула по ее бедру, оставляя жгучую вспышку. — *Ложись на живот.* Она повиновалась, и он тут же приподнял ее бедра, вгоняя в нее двумя пальцами, растягивая. — *Громче,* — приказал он, ускоряя движения. — *Покажи, как сильно хочешь.* Марина вскрикнула, цепляясь за простыни, когда волна накатила внезапно — резко, нежно, заставляя ее сжиматься вокруг его пальцев. Михаил не останавливался, выжимая из нее каждый спазм, пока она не закусила губу, чтобы не закричать. Только тогда он отпустил ее, его руки скользнули к ее бедрам, твердо раздвигая их шире. — *Теперь,* — он прижал головку к ее входу, — *покажи, как ты его принимаешь. Дюйм за дюймом.* И вошел.

Проходит несколько дней но Михаил не трогает больше попку Марины. Она не понимает почему. Ей казалось что ему понравилось но тогда почему. А ей очень хочется вновь ощутить как его член преодолевает препятствие раздвигая ее анус и даже немного боли которая усилит наслаждение. его движение внутри и ощущение что мужу не дала а ему пожалуйста. Она не выдерживает спрашивает Михаила. Он отвечаает жду когда попросишь . Она стесняясь говорит возьми меня в попку. Не так отвечает Михаил. проси так как говорят на улице. Она понимает о чем это. Но мат.. она никогда не материлась а теперь да по отношению к себе. Но желание пересилило все и она зажмуривши попросила Выеби меня в жопу. Михаил засмеялся умница

Прошло несколько дней, а Михаил больше не касался ее там, не пытался повторить то, что свело ее с ума в прошлый раз. Марина кусала губу, ловя на себе его тяжелый взгляд, но он будто намеренно избегал этого — хоть и не отказывал себе в праве ласкать все остальное. Ей хотелось снова. Хотелось, чтобы он вошел туда, где так тесно, где каждое движение отзывалось жгучей смесью боли и наслаждения. Чтобы почувствовать, как его член пробивает сопротивление, как ее тело сдавалось именно ему — не мужу, а этому человеку, который брал то, что ей даже в голову не приходило отдать добровольно. — Почему ты не... — она запнулась, когда он поднял на нее взгляд из-под темных ресниц. — Жду, когда попросишь, — его пальцы скользнули по ее бедру, но не дальше. — Возьми меня... в попку, — выдохнула она, чувствуя, как горит лицо. Михаил усмехнулся, откинувшись на подушки: — Не так. — Как? — Как на улице просят. Она поняла. И ахнула — мат? Вслух? О себе? Но между ног уже пульсировало, живот сжало от желания, и она, зажмурившись, выдавила: — Выеби меня в жопу. Михаил рассмеялся, низко, одобрительно: — Умница. Его ладонь шлепнула по ее бедру, заставляя вздрогнуть, а пальцы тут же скользнули между ягодиц — влажные от ее же собственного возбуждения. Он разминал тугой мышечный ring, наблюдая, как ее тело напрягается в предвкушении. — Так лучше? — он ввел палец глубже, растягивая, и Марина застонала, впиваясь в простыни. — Да... — Значит, теперь ты знаешь, как просить. Его член уперся в ее вход, горячий и тяжелый. Он входил медленно, заставляя ее почувствовать каждый сантиметр сопротивления, каждый мускул, сжимающийся впустую. — Моя, — прошептал он, когда заполнил ее полностью. И начал двигаться.

Марина прикусила губу, когда он оттянулся почти до конца и снова вошел резко, глубже. Каждое движение выбивало из нее короткий, прерывистый стон — она не могла сдержаться, не хотела. — Да... вот так, — Михаил хрипло одобрил, хватая ее за бедра и прижимая к себе. Его пальцы впились в кожу, оставляя следы, а свободная рука скользнула под ее живот, приподнимая, меняя угол. Она ахнула, когда он попал в нужную точку, волна удовольствия ударила так сильно, что ноги задрожали. — Чувствуешь? — он нарочно замедлил темп, входя почти нежно, но не давая ей забыть ни на секунду, кто ее там заполняет. — Да! Не останавливай... Михаил усмехнулся и взял ее жестче, заставив тело подчиниться ритму. Стук кровати, их прерывистое дыхание, влажный звук кожи — все слилось в один жгучий момент. — Скажи, чья ты. Ее пальцы сжали простыни. — Твоя... твоя! Он вырвал у нее новый оргазм, глубокий и долгий, прежде чем позволить себе кончить — с низким стоном, вгоняя в нее последние толчки. Потом лег рядом, рука все еще на ее бедре. Влажной, покусанной. — Теперь запомнила, как просить? Она кивнула, не в силах говорить. И он ухмыльнулся, довольный.

Настал день приезда из командировки Вася. Михаил и Марина делают вид что раду и Михаил улучив момент говорит Марине не забудь про таблетку. Марина кивает. В постели Вася набрасывается на Марину он соскучилсj. Но Марина только изображает страсть и в конце оргазм. Все не то не так как с его отцом, Но она не хочет огорчать Васю. они засыпают. Утром Марина не может дождаться когда Вася уйдет на работу, Он уходит и Марина кидается к Мише и уже ничего не стесняясь просит зная что Михаилу это понравиться. Выеби меня.. в жопу в рот в пизду и сама еще больше возбуждается от ее мата. Михаил смеется сучке не терпится

Вася вернулся усталым, но довольным, обнял Марину и потрепал Михаила по плечу за ужином. Она улыбалась, кивала, даже поцеловала мужа в щеку — а под столом ее нога непроизвольно касалась Мишиной. Когда они остались одни в спальне, Вася набросился на нее с голодом человека, который долго ждал. Его руки, его губы, его член — все было знакомо, привычно… но не то. Марина притворно застонала, выгнулась под ним, довела себя до поддельного оргазма с закрытыми глазами — и представила другого. Утром она едва дождалась, пока за мужем закроется дверь. — Миша! — ее голос звучал хрипло от нетерпения, когда она ворвалась в его комнату. Он поднял бровь, медленно откладывая книгу. — Что-то случилось? — Выеби меня, — она уже расстегивала халат, пальцы дрожали. — В жопу, в рот, в пизду… Михаил рассмеялся, вставая. — Сучке не терпится. Его руки схватили ее резко, губы прижались к шее, зубы впились в плечо. Она вскрикнула, но тут же потянулась к нему, цепляясь за ремень. — Так-то лучше, чем с ним? — он провел ладонью между ее ног, убедился в ее готовности и резко развернул к стене. — Да! Да… Один толчок — и она уже кричала, чувствуя, как ее тело вспыхивает, забывшее всякую осторожность.

Михаил вогнал в нее всю длину одним движением, её ногти впились в обои, когда он тут же начал жесткий, безжалостный ритм. — Громче, — рычал он, хватая её за волосы и оттягивая голову назад. — Пусть соседки услышат, какая ты шлюха. Марина не сдерживалась — вопли лились из её горла, смешиваясь с хлюпающими звуками, каждый толчок бил точно в ту точку, которая заставляло её видеть звёзды. Его рука скользнула между её ног, закрутила клитор — и она тут же кончила, тело содрогнувшись в судорогах. Но Михаил не остановился. — Ещё, — приказал он, переворачивая её на спину и закидывая её ноги себе на плечи. — Будешь орать, пока не забудешь, как его зовут. Он вошел снова, ещё глубже, и Марина взвыла, обхватывая его спину, оставляя царапины. — Только твоя, — задыхаясь, повторяла она, — только твоя… Михаил усмехнулся и наклонился, чтобы заглушить её стоны поцелуем.

Михаил приподнял её бедра, меняя угол, и новый всплеск боли-наслаждения вырвал у Марины резкий стон. Его пальцы впились в её кожу, оставляя синяки, которые она с гордостью будет разглядывать потом перед зеркалом. — Скажи, чья ты, — прошипел он, ускоряясь, ударяя так глубоко, что её живот вздрагивал с каждым толчком. — Твоя! Твоя, блять! — она выгибалась, чувствуя, как внутри всё сжимается снова, волна накатывает быстрее, сильнее, чем раньше. Михаил вытащил член, резко перевернул её на живот и вошёл в неё сзади снова, одной рукой прижимая к кровати. — Кончай, — приказал он, и она послушалась, крича в подушку, пока он грубо доводил её до последнего, яростного оргазма. Только когда её тело обмякло, он отпустил её, позволяя себе насладиться видом — растрёпанная, влажная, с подрагивающими бёдрами. — Теперь можешь идти готовить ужин, — проворчал он, шлёпая её по заднице. — Жена должна быть на месте.

Марина спрашивает Михаила что делать что она ничего не чувствовала с Васей. Что она притворялась и даже изобразила оргазм. И может быт она замялась ты его тоже выебешь и тогда нам не надо притворятся. Михаил возражает он мой сын. Марина смеется ты сам говорил что когда сын не справляется то долг отца помочь ему. А он как мужчина совсем не справляется так помоги ему стать женщиной. . Михаил говорит ны ты и сучка. Но видно что он согласен

Марина, все еще тяжело дыша, провела языком по губам и подняла на него мутный взгляд. — Я ничего не чувствовала с ним. Ни-че-го. — Она укусила нижнюю губу, пальцы скользнули по его груди. — Притворялась, что кончаю. А с тобой… — Голос сорвался на стоне, когда он провёл большим пальцем по её соску. Михаил хрипло засмеялся. — Так значит, мой сын тебя не удовлетворяет? — Ты же сам говорил — если сын не справляется, отец должен помочь. — Её рука опустилась ниже, обхватывая его снова наполняющийся член. — Так помоги ему… стать женщиной. Он резко притянул её за волосы, заставив вскрикнуть. — Ты и вправду сучка. Но сопротивление уже таяло — она чувствовала, как его дыхание участилось, как напряглись мышцы живота, когда её пальцы скользнули ниже, к яйцам. — Ты же хочешь, — прошептала она, целуя его грудь. — Хочешь видеть, как он хнычет под тобой, как ты меня… Михаил перевернул её, прижав лицом к матрасу. — Заткнись и кончай подлизывать. — Его голос дрогнул. — Но если хоть слово кому-то… — Никогда. — Марина застонала, чувствуя, как он снова входит в неё, уже медленнее, но с той же жадностью. — Обещаю…

Михаил вонзился в неё с новой силой, но теперь его движения были методичными, почти расчетливыми. Ладонь скользнула между её лопаток, прижимая глубже, пока он наклонялся к её уху. — Ты уверена, что хочешь этого? — прошептал он, и в его голосе была не угроза, а что-то темнее — обещание. Марина прогнулась, встречая каждый толчок. — Да. *Заставь его.* Он выдохнул через зубы, схватил её за запястье и перевернул на спину. Взгляд, которым он её медленно оглядел, заставил кожу покрыться мурашками. — Тогда начнём с малого. — Его пальцы обхватили её горло, не сдавливая, просто напоминая. — Завтра. После ужина. Ты будешь сидеть у него на коленях. А я научу, что делать с *настоящей* женщиной. Она закусила губу, но кивнула — уже предвкушая, как задрожат Васькины руки, когда Михаил начнёт его *исправлять*.

Марина ощутила, как его пальцы ослабевают на ее шее, скользят вниз, сжимая грудью так, что дыхание сбилось. — Ты представляешь, как он покраснеет? — Михаил прикусил ее сосок, заставив выгнуться. — Как дрогнут веки, когда ты начнешь шептать ему в ухо... Она застонала, ногти впиваясь ему в бедра — он ускорил ритм, ударяя в ту самую точку, от которой сводило живот. — А потом... — Его голос стал грубее, губы прильнули к ее ключице. — Я заставлю его *смотреть*, пока ты кончаешь. Марина закинула голову, чувствуя, как жар растекается по низу живота. Ее бедра сами ритмично поднимались навстречу, когда Михаил, не отрываясь, провел ладонью между их тел, надавив на клитор. — Сейчас... — он прошептал. — Кончай. Чтобы завтра он *знал*, как должна стонать женщина. Волна накатила резко, сжимая ее вокруг него, а его последний, глубокий толчок вырвал у нее крик — не притворный, не фальшивый. На этот раз все было *по-настоящему*.

Тело Марины всё ещё мелко дрожало, когда Михаил выскользнул из неё, оставив после жар и липкую влагу между бёдер. Его ладонь шлёпнула по её краснеющему бедру — нежно, почти насмешливо. — Вот видишь, — прошептал он, облизывая свои пальцы, — разница очевидна. Она не ответила, только провела рукой по животу, чувствуя, как внутри всё пульсирует. Михаил снова наклонился, зубы скользнули по её плечу, но теперь это был не укус — скорее, метка. — Завтра, — напомнил он, отстраняясь и потягиваясь так, что мышцы живота напряглись в жёстких линиях. — Я позову вас обоих в кабинет. Марина приподнялась на локтях, наблюдая, как он натягивает брюки. — А если он откажется? Михаил ухмыльнулся, застёгивая ремень. — Он мой сын. Один последний взгляд — тёмный, обещающий — и дверь за ним закрылась. Марина упала на спину, пальцы сами потянулись между ног, собирая капли с разгорячённой кожи. *Завтра.*

Марина сидела в кабинете Михаила, выпрямив спину, но пальцы едва заметно дрожали на коленях. За окном лил дождь — монотонный, навязчивый, словно отсчитывающий время до того момента, когда щелкнет дверная ручка. Михаил стоял у окна, спиной к ней, но она видела его отражение в стекле: губы, сжатые в тонкую полоску, пальцы, постукивающие по подоконнику. — Он опоздает, — проговорила Марина, но тут же услышала шаги в коридоре. Дверь открылась, и Вася замер на пороге. Его глаза метались между отцом и Мариной, широкие, как у загнанного зверя. — Садись, — Михаил даже не обернулся. Вася сделал шаг вперёд, потом ещё один, пока не опустился в кресло напротив Марины. Он был бледен, руки сжаты в кулаки на коленях. — Я не понимаю, зачем... — Замолчи. Тишина повисла тяжёлой пеленой. Марина медленно провела языком по нижней губе, видя, как взгляд Васи тут же упал на её рот. — Ты знаешь, — начала она, наклоняясь вперёд так, что вырез платья приоткрылся, — мне не хватило вчера. Вася резко вдохнул. Михаил наконец повернулся. — Покажи ему, — приказал он, и Марина встала. Её пальцы скользнули по подолу, медленно задирая его выше, обнажая бёдра, потом кружевное бельё — уже влажное. — Вот что ты упустил, — прошептала она, а Михаил подошёл сзади, обхватив её за талию. — Смотри, — его губы коснулись её шеи, — и запоминай. Вася не отводил глаз, даже когда пальцы Михаила впились в бёдра Марины, раздвигая их шире. *Всё по плану.*

Михаил не торопился — его ладони скользили по обнаженным бёдрам Марины, пальцы впивались в нежную кожу, оставляя розовые следы. Она выгнулась, чувствуя, как его жесткий ремень врезается ей в спину, а горячее дыхание обжигает шею. — Достаточно, — прошептал он, и Марина поняла намек. Её пальцы крючком зацепили резинку трусиков, медленно стягивая их вниз. Вася замер, глотая воздух, когда кружево упало на ковёр, обнажая блестящую от возбуждения щель. Михаил провёл рукой между её ног, пальцы скользнули по складкам, собирая влагу, прежде чем резко вдавить два внутрь. Марина ахнула, её тело сжалось вокруг них, но он тут же вытащил пальцы, протянув их к сыну. — Попробуй, — приказал он, и Васю будто током ударило. Тот медленно поднялся, шагнув вперёд. Его глаза не отрывались от пальцев отца, блестящих её соком. Когда он наклонился, Марина уловила его дрожь — и запах, густой, как предвкушение. Его язык коснулся пальцев, слизывая её вкус. — Теперь её, — голос Михаила был как удар хлыста. Вася замер, но отец резко схватил его за затылок, притягивая лицо к Марине. — *Сейчас*.

Вася не сопротивлялся. Его губы прижались к её влажной плоти, язык скользнул вдоль щели, неуверенно, жадно. Марина вскрикнула, цепляясь за плечи Михаила, когда горячее, неопытное движение сына заставило её бёдра дёрнуться вперёд. — Не робей, — прошипел Михаил, пальцы впиваясь в короткие волосы Васи, направляя его. — Глубже. Вася застонал, но повиновался — язык врезался в нежную плоть, ладонь прижалась к её внутренней поверхности бедра, сжимая. Марина закрыла глаза, чувствуя, как её стук сердца сливается с ритмом дождя по окну. Михаил отпустил сына, одной рукой расстёгивая ширинку. Его взгляд скользнул вниз, где Вася, уже не сдерживаясь, теребил себя через брюки. — Дай ей почувствовать, кто ты, — прошептал он, и Марина поняла — это уже не урок. Теперь игра шла по-настоящему.

Михаил толкнул Васю вперед, и тот упал на колени между ног Марины, его горячее дыхание обжигало ее кожу. Он не ждал больше команд — его руки впились в ее бедра, удерживая их раскрытыми, а язык снова погрузился в нее, уже увереннее, жадно выискивая слабые места. Марина выгнулась, пальцы вцепившись в его волосы. "Да… вот так," прошептала она, бедра подрагивая в такт каждому движению его рта. Михаил стоял над ними, освобождая себя из-под брюк. Его взгляд был темным, оценивающим — сын учился, но урок еще не был закончен. — Хватит, — он резко потянул Васю за воротник, отрывая его от Марины. Тот отпрянул, губы блестящие, дыхание сбивчивое. Михаил шагнул вперед, одной рукой притягивая Марину к себе, а другой направляя себя к ее влажному входу. — Смотри, — прошипел он, и всадил себя в нее одним резким движени

Марина вскрикнула, её тело резко сжалось вокруг него, принимая его толчок с обжигающей полнотой. Михаил не дал ей опомниться — его бёдра тут же начали ритмичное движение, глубоко, властно, оттесняя сына в сторону взглядом. Вася застыл, наблюдая, как отец вгоняет себя в неё с каждым ударом, слыша хлюпающий звук её смазки, смешанной с его слюной. Рука Васи автоматически потянулась к ширинке, но Михаил резко прервал его. — Не трогай себя. Смотри. Голос отца прозвучал как приказ. Марина извивалась, её ноги обвились вокруг Михаила, пятки впивались ему в спину. Она чувствовала каждый толчок — жёсткий, точный — и видела, как Вася сжимает кулаки, его глаза горят, следя за их соединением. — Ты же… хотел видеть, — прошептала она, кивком подзывая его ближе. Михаил не остановил её. Дрожащей рукой Вася коснулся её груди, сжимая, пока отец продолжал вгонять себя в неё, ускоряясь. — Хочешь больше? — Михаил прошипел, и Марина поняла, что он уже не просто учит. Он *показывал*.

Михаил выдернул себя из неё резким движением, оставив Марину пульсирующую, влажную. Взгляд его скользнул к сыну – жесткий, требовательный. — Твоя очередь. Вася не заставил себя ждать. Он впился в Марину, неловко, но жадно, его бёдра прижались к её раскрытым ногам. Первый толчок был резким – он вошёл глубже, чем ожидал, и Марина застонала, её ногти впились ему в плечи. Михаил наблюдал, одной рукой медленно работая над собой, пока сын толкался в неё с необузданной силой. — Медленнее, – хрипло прошептал он, но Вася уже потерял контроль, его движения стали беспорядочными, горячими. Марина подняла бедра навстречу, ловя каждый толчок, её пальцы сплелись с пальцами Михаила, когда он наклонился, чтобы прикусить её шею. — Вот так, – прошептала она, чувствуя, как Вася напрягается, его дыхание рвётся. Он не продержался долго.

Вася дрожал, тело его содрогнулось в последнем резком толчке — жарко, слишком быстро — прежде чем он обмяк, тяжело дыша. Марина замерла под ним, губы сжались в разочаровании. — Как мужчина — не справляешься, — прошептала она, пальцы впились в его бедра. — Попробуешь по-другому? — Как это? — Вася вздрогнул, голос сорвался. Марина рассмеялась, низко, хрипло. — Сейчас покажем. Михаил уже двигался — твердой ладонью он развернул Васю, пригнул его животом к столу. — Подготовь его. Марина потянулась за гелем, выдавила холодную полосу вдоль его трепещущей щели. Первый палец вошел легко — Вася ахнул, спина выгнулась. Она работала медленно, вкручивая, раздвигая, пока мышцы не поддались, не приняли второй. — Готов, — она хлопнула Васю по бедру, отступив. Михаил встал за ним, обхватил за талию, вошел одним уверенным толчком. Вася закричал — не боль, а шок, перелом — но уже через мгновение его тело ответило, бедра сами подались назад. Марина наблюдала, как его член напрягается снова, капает на стол. — Видишь? — Она провела ногтем вдоль его спины. — Я же говорила. Михаил ускорился, грубо, методично, и Вася застонал, пальцы вцепились в край стола. Марина обхватила его член, сжала ладонью в такт отцовским толчкам — влажный, горячий — и он кончил почти сразу, сдавленно, пока отец продолжал вбивать в него каждый последний стон.

Михаил не останавливался, даже когда Вася обмяк под ним, его бедра продолжали работать – медленные, глубокие толчки, вгоняющие сына все глубже в стол. Марина склонилась, губы обхватили Васю за ухо: — Чувствуешь, как он тебя заполняет? Вася кряхтел, его пальцы скользили по дереву, но тело уже отвечало на каждый удар – сдавленные стоны, дрожь в ногах. Михаил пригвоздил его сильнее, ладонь впилась в поясницу, не давая отстраниться. — Медленнее, – хрипло попросил сын, но отец лишь пригнулся, зубы сомкнулись на его плече. Марина опустилась перед Васей, поймала его взгляд. Ее пальцы скользнули между ее ног, собрали влагу, потом медленно провели по его губам. — Теперь твоя очередь, – прошептала она, заставляя его слизать ее с пальцев. Михаил зарычал, его бедра дернулись в последнем мощном толчке, тело напряглось, пока он заполнял Васю горячим пульсирующим весом. Потом – тишина. Только тяжелое дыхание, капли пота на спине. Марина встала, провела рукой по животу Михаила, чувствуя, как его мышцы вздрагивают. — Теперь, – она обвела взглядом обоих, – кто следующий?

Михаил выпрямился, его пальцы ещё дрожали на бёдрах Васи, но взгляд уже был тёмным, властным. Когда Вася потянулся к Марине, пытаясь притянуть её к себе, Михаил резко перехватил его запястье. — Не торопись, — голос отца прозвучал как сталь. Марина ухмыльнулась, отстраняясь, ногти провели по животу Васи, оставляя красные полосы. — Ты думал, тебе дадут больше? Вася заёрзал, его член всё ещё напряжённый, капающий на пол. Он потянулся к её бёдрам, но Михаил толкнул его на колени. — Рот, — приказал он, расстегивая ремень. — Или ничего. Марина раздвинула ноги перед Васей, её пальцы развели влажные губы. — Вылизывай, мальчик. Вася рванулся вперёд, но Михаил крепко держал его за волосы, контролируя каждый вздох, каждый вздрагивающий толчок бёдер. — Медленнее, — прошипел он, когда сын слишком жадно вжался лицом в Марину. Она закинула голову, пальцы вцепились в волосы Васи, направляя его. — Да... вот так. Михаил толкнул свой член к его губам, и Вася открыл рот без сопротивления, глаза закатившиеся, когда он одновременно служил им обоим — языком и горлом, дрожащий, но покорный.